Самая правильная ведьма - Страница 67

— Да ладно, колись, чего случилось? Мне тут опять отлучиться пришлось по срочному делу — нас проверками заколебали, через каждые два часа то одно, то другое. Теперь им мой внешний вид не понравился, видишь ли, представляешь? — в голосе ангела звучало возмущение, обида и искренне непонимание. — Нет, ты мне скажи, чего они пристали, а? Ты посмотри, посмотри, и скажи!

Мира послушно посмотрела и против воли рассмеялась — показавшийся в полный рост ангел и в самом деле выглядел… не ангельским образом. Никаких тебе рубашечек беленьких и штанишек с рюшами. Никаких благообразных вышивок, ничего подобного. Перед Мирой красовался крепенький парнишка в красных обтягивающих лосинах и черной майке с надписью — "Я твой ангел". Он был босой. Впечатляющего размера крылья были выкрашены во все цвета радуги. Петр повертелся перед Мирой и спросил:

— Не, что им не нравится? Вот что? Никакой свободы самовыражения! Никакого понимания среди собратьев! Костное, примитивное мышление и стадный инстинкт! И это среди Истинно божьих творений!

— Мммм… оригинальненько так… — ведьмочка даже не знала, что сказать. — Особенно крылья хороши…

— Тебе правда нравится? — лицо рыжего засияло, как рождественская елка. — Две ночи убил, пока нужные цвета подобрал. По-моему, круто получилось!

Мира согласно кивнула и, думая о своем, спросила:

— Скажи, а у меня есть душа?

Рыжий такой резкой смены темы разговора не ожидал:

— Ну есть, а что?

— А правда, что у колдунов души нет? — продолжала Мира.

— Нет. В смысле, правда, что нет.

— А почему?

— Что почему? — похлопал глазами ангел и вновь оставил видимым одно лицо.

— Почему у меня есть душа, а у них нет?

— Тебе кратко или с отступлениями историческими? И вообще, ты чего здесь расселась? Домой пойти не хочешь?

— Какое домой? — губы у Миры затряслись. — У меня ж там… разгром. И Тим сказал, что какой-то теорин нашли. А он — врееедный…

Ангел закатил к небу глаза:

— Мда, легкой жизни, как видимо и смерти, тебе не видать. Чего колдун сказал?

— Что умру я завтра, вот что, — буркнула Мира, водя пальцем по лавке, скрывая навернувшиеся на глаза слезы. — Так что, братец, получишь ты свой четвертый ранг очень и очень скоро…

— То есть как скоро? — не на шутку встревожился Петр. — Касс же говорил…

— Да много чего твой Касс говорил. Только Рич посмотрел и сказал, что от теорина действие проклятия усилилось и… — слова закончились, из глаз опять полились слезы. — Короче, сдохну я, и все. Не сегодня, так завтра! — и с силой ударила кулаком по лавочке. Легче не стало, только пальцы отшибла.

Рыжий задумчиво пожевал губу:

— Ты, коровушка моя, не горюй. Он ж те выход предложил, поди? И я берусь угадать, какой именно. Спорим?

— Да что с тобой спорить… — махнула рукой Мира.

— Давай, ну давай поспорим, что я угадаю! Ну же! — в голосе ангела звучал азарт. — На что угодно спорю, что угадаю! Эти черти разнообразием никогда не отличались!

Мира вздохнула:

— Да богиня с тобой. Давай. Мне уже все равно, если честно.

— А на что? На что? — продолжал прыгать около нее ангел. — Давай на щелбан, а?

— На какой щелбан? — не согласилась Мира. — Ты ж — привидение.

— Сама ты привидение. Я — лик.

— Да мне пополам. Тела у тебя нет — как я щелбан буду отвешивать? Да и ты мне — хотя это маловероятно — тоже?

— Да не все ли равно? Я ж по любому выиграю, так что не заморачивайся раньше времени. А я разберусь, не волнуйся. Я в свое время руку набил в этом деле, не подумай, что хвастаюсь, ради Истины…

Мира могла бы еще поспорить, или повыспрашивать, как именно он собирается отвешиваться ей щелбан, будучи не призраком, а по его же словам "ликом", но сил не было, поэтому махнула рукой:

— Ладно. Давай так. Что он мне предложил, по-твоему?

— А предложил он тебе проклятие твое подарить. В смысле отдать. Найти кого-нибудь и с его неоценимой помощью провести обряд по передаче. Так?

Мира кивнула, не скрывая удивления:

— Но… откуда ты знаешь? Подслушивал, да?

Ангел оскорбленно поджал губы:

— Я - ангел. Я не опускаюсь до банальности. Тем более, что у вас интересного можно услышать? Не поверишь, но каждое поколение твердо убеждено, что изобрело все на свете, включая секс и философию, хотя ничего нового не привносит в устройство этого мира. Одни пошлости и словоблудие. Зато гонору, гордыни и самолюбия… и не верят, что боги уже давно все за всех решили, фигуры на шахматной доске расставили и двигают их по своему усмотрению, называя это проявлением божественной воли. Играются ребятки уже много столетий. — И с подозрением посмотрел на Миранду, заинтригованную неожиданной откровенностью ангела. — Я надеюсь, ты не фаталистка? Потому что судьбы нет, есть лишь желания богов и точка. Но что-то я отвлекся…

— Тогда откуда ты узнал?

— Помниться, коровушка, ты недавно интересовалась, отчего души у колдунов нет, а у тебя, пусть ты и не человек, есть, так?

— Ну?

— В этом и весь ответ. Природа приспосабливается. Колдуны — они ж проклятия как горячие пирожки раздают, только успевай уворачиваться. А в таком деле душа — реальная возможность попасть в услужение и рабство к богу Лжи; приходится постоянно обряды проводить по очищению, дабы в невольные последователи не загреметь раньше времени. Ничего святого для них нет, но за проповедями к Кассу. Вот потому-то древние и избавлялись от души с помощью ритуалов всяческих — чтобы раз и навсегда, а затем через много-много поколений родился первый колдун без души. Точнее, живой с очевидными и значительными магическими способностями и перспективой стать колдуном — после длительного обучения, как это и заведено. Ненужная часть атрофировалась и облегчила колдунам проблему выбора — не поверишь, но некоторые юные недоколдуны до сих пор задаются вопросом, стоит или не стоит насылать проклятия, и какие это будет иметь последствия как для насылающего, так и для жертвы; но это быстро проходит. Год, от силы два в высшем учебном заведении — и почти стопроцентное падение нравов. Да, у колдунов своей души нет, они чужую норовят прихватить. И не просто так, а в услужение. Он ритуал проведет и душу твою в рабство возьмет таким образом. У них иногда счет на сотни идет. Но учти, это не для разглашения и я тебе ничего не говорил.